Лали Хвичия, мать предполагаемого лидера омской ОПГ: "Мужа арестовали за кражу ботинок у бича"
15:31 17 Декабря 2014
Репортаж из суда, где решался вопрос о взятии под стражу предполагаемой омской преступной группировки Зазы Саджаи. Комментарии прокурора Геннадия Шнейдмиллера, адвоката и мамы вероятного лидера ОПГ.
Напомню, в начале зимы в Омске отдали под суд группу парней, обвиняемых в целой серии серьезных преступлений. Вероятный лидер группировки – ранее судимый за серийные кражи Заза Саджая. Компанию ему составили четверо омичей – Константин Григорьев, Александр Задворнов, Евгений Худяков и Станислав Ева. Еще несколько человек подались в бега.
По версии следствия, парни работали охранниками, примечали посетителей левобережного кафе «Сказка», вывозили их в тихое место, где пытали, вымогали деньги. Общий ущерб 12 потерпевшим – свыше 2 миллионов рублей. По данным прокурора Геннадия Шнейдмиллера, на молодых людей удалось выйти случайно – после того, как одному из пострадавших пришлось удалить селезенку…
Члены предполагаемой ОПГ вину не признают, считая, что попали за решетку СИЗО потому, что пытались разоблачить полицию, якобы покрывающую наркодилеров.
БОР55 попытался разобраться, кто же эти парни на самом деле, побывав на процессе в Первомайском райсуде, где решался вопрос о продлении их содержания под стражей.
«На протяжении года "продляют" заключение под стражей»
- О! О! Надо же сколько журналистов "понагнали"! Сейчас будем своих задействовать!
Похоже, мама Саджаи Лали Хвичия – самый активный посетитель суда. За словом в карман не лезет, то взывает к господу, то сыпет проклятиями и площадной бранью…За решеткой судебных камеры четверо обвиняемых – Саджаи нет: он в больнице. По мощным фигурам парней видно: за их плечами неплохая физическая подготовка.
- За вычетом Саджаи все они занимались рукопашным боем, - расскажет после процесса Шнейдмиллер.
Строго говоря, на Егора Бычкова омские борцы с наркотиками не похожи. Ни внешними данными, ни своей биографией. Один в прошлом судим за кражу, второй – за мошенничество, третий – за нападение на человека. Да и за решеткой они чувствуют себя словно дома: Худяков широко раскидывает ноги, упирая кроссовки в стальные прутья, с лица Григорьева почти весь процесс не сходит улыбка.
- Вот уже на протяжении года "продляют" заключение под стражу, - сокрушается Задворнов в объяснениях с судьей. – Несмотря на то, что я не мог это совершить. Прошу перевести меня под домашний арест.
«Мы возьмем под контроль написание вашей статьи»
Похожие ходатайства идут от всех адвокатов и других обвиняемых. Мол, требуем домашний арест – заключение в СИЗО ничем не обосновано. Слово дают потерпевшим. Сегодня их только двое – отец и сын Мироненко.
- Вы как относитесь к этим ходатайствам? – спрашивает судья.
- Мне седьмой десяток, - неуверенно начинает Мироненко-старший. – Мне жалко этих ребят. Как вы смогли все это совершить?!
- То есть вы поддерживаете их ходатайства? – удивляется судья.
- Он поддерживает то, чтобы они остались под стражей, - помогает сын отцу.
- Э, подсказывать нельзя! – ухмыляется Григорьев.
Судья ненадолго удаляется в совещательную комнату и оглашает резолютивную часть постановления. Уголовное дело должно быть рассмотрено по существу в Советском райсуде. Арест же продлен на три месяца. Потерпевшие быстрым шагом скрываются из зала: ни с кем, в том числе с журналистами, они общаться не хотят. По мнению прокуратуры, потерпевшие не могут отойти от ужасов плена до сих пор.
- Будьте вы прокляты, наркоманы проклятые, не хотите со мной объясниться? – гонится за ними Хвичия.
Ко мне подходит какой-то лысый парень (видимо, один из друзей обвиняемых) со словами: «Мы возьмем под контроль написание вашей статьи. Пишите аккуратнее».
Евгений Забура, адвокат Саджаи
- Прочтите 23 тома уголовного дела. Вы не увидите того, что в этом деле есть организованная преступная группа. Мой доверитель в этом кафе даже не был. Ни один допрошенный человек, потерпевший, ничего внятного сказать не может. Половина справок, приобщенных к делу, к этой ситуации не имеет отношения.
Лали Хвичия
- Это началось в 2005 году. Все было понятно. Мама – крупный предприниматель (имеет в виду себя). Страной правили такие люди, как Калганов и Камерцель. Мне намекали, чтобы я платила им деньги.
- У вас был бизнес?
- Да, транспортная компания, перевозки пассажиров. Потом получилась ситуация. Моего мужа арестовали за кражу ботинок у бича. Его посадили на 3,5 года. Но мама все равно ничего не стала платить. В итоге парень, мой сын, тоже попал в тюрьму. Якобы по обвинению в создании преступной группы и кражах. Он вышел на свободу, стал бороться с наркоторговцами. Его вызывали на Пушкина, 138 (Управление уголовного розыска – авт.), говорили: «Не трогай Дюкова». В итоге сына арестовали. Против Дюкова, кстати, тоже возбудили уголовное дело. За наркотики.
- Зачем нужна была это борьба? Ну пошел бы ваш сын тогда работать в Госнаркоконтроль…
- А вы не понимаете, что Госнаркоконтроль все «крышует»?! Потому что к тому моменту, как он вышел на свободу, половина друзей сына умерла от наркотиков. Потому что вы журналист нулевой. Вы ничего не понимаете. Вы еще увидите в суде матерей, которые приходили к этим ребятам со слезами на глазах и просили избавить сыновей от наркотиков. Они изымали наркотики.
- Но и вашего супруга судили за наркотики (Саджая-старший был задержан за хранение опия-морфина и приговорен к колонии строгого режима условно – авт.)… На суде ваш муж все признал.
- Естественно, признал. Против лома нет приема. В карман положить наркотики несложно.
Комментарии (0)